Рыцарь - Страница 61

Иммануил проснулся и сел на кровати. Верёвки с него сняли ещё в первый день.

– Доброй ночи, – сказал я. – Собирай вещи и пошли.

Следом за мной в помещение вошёл барон Родриго. Пленник встретил его появление совершенно безразлично. На меня, впрочем, он тоже смотрел без всякого интереса.

– Ну, здравствуй, Иммануил, – сказал барон.

– Здравствуйте, барон.

– Сидишь?

– Сижу.

– А вот что, спрашивается, ты тут сидишь? Сказано же тебе – вставай и пошли.

Иммануил покачал головой:

– Я ни в чём не виновен. Зачем мне бежать?

– Дурак, если ты не уберёшься отсюда, послезавтра тебя сожгут.

– Смерти нет, – сказал Иммануил, слегка улыбаясь.

– Вставай!

– Нет.

– Мощи Святого Мартина! Мы что, ещё и уговаривать тебя должны?!

– Я никуда не пойду.

– Ну и подыхай тогда на костре! – рявкнул барон и вышел.

А я остался. Присел на краешек стола. Посмотрел на пленника. Смотреть ему прямо в глаза было по-прежнему трудно.

– Хватит дурить.

Он ничего не ответил.

– Вам так хочется, чтобы вас сожгли?

– Не хочется.

– Так в чём же дело?

– Видите ли, Андрэ, – Иммануил сложил руки на коленях, – каждый век имеет свою цену, своё положенное число жертв, необходимых для того, чтобы время могло двигаться дальше. Века – как голодные звери: каждый требует то, что положено ему. Если не дать веку то, что он хочет... – Он покачал головой. – Лучше всё-таки дать. Потому что иначе...

– И вы вообразили себя такой жертвой? – перебил я его. – Так, что ли?

– Да, – сказал Иммануил совершенно серьёзно. – Я – выкуп за это время и эту страну.

Я смотрел на него и молчал. Ну что тут ещё можно было сказать? Я разговариваю с сумасшедшим. Мелькнула мысль: «Какого чёрта мы с ним вообще треплемся? Посадить в мешок, вывезти из замка...»

– Вряд ли у вас это получится, – заметил Иммануил.

– Это почему же?

– Например, потому, что я вам этого не позволю сделать.

«Да кто тебя спрашивать будет?» – хотел спросить я, но прикусил язык, вспомнив, с кем разговариваю.

– Вы бы лучше свою чудотворческую силу на что-нибудь другое направили. Например, на то, как бы отсюда выбраться.

Иммануил покачал головой:

– Пусть осуществится то, что должно осуществиться.

* * *

– ...Итак, – провозгласил папский легат Пабло Верочелле. – Мы со всей тщательностью и вниманием рассмотрели это дело и пришли к мнению, что вина этого человека бесспорна. Он еретик, малефик и чернокнижник. Неоднократно во время следствия мы предлагали ему раскаяться в своих преступлениях, но, поскольку он с упорством отвергал милосердие Божие, мы признаём своё бессилие, отступаемся от него и передаём его в руки светской власти для того, чтобы та совершила над ним наказание, кое заслуживает этот человек. Со своей стороны, мы отлучаем его от Церкви и предаём проклятию как еретика и антихриста. Барон Родриго де Эро...

Но барон Родриго де Эро грохнул кулаком по столу:

– Не буду я его сжигать!

– Барон, я вновь вынужден напомнить вам о вашем долге! – строго произнёс Верочелле.

– Да катитесь вы к дьяволу со своим долгом! Не чернокнижник он, ясно?! Мозги у него набекрень, это точно, но только такого человека обижать, это всё равно... всё равно что... – Барон на мгновение запнулся, не в силах подобрать подходящее сравнение. – Всё равно что лошадь ни за что ни про что ударить!

Пабло Верочелле поджал губы:

– Вы забываетесь, барон Родриго де Эро.

– Нет!

– Итак, вы решительно отказываетесь сделать то, что велит вам ваш долг?

– Что мне велят мой долг и моя честь, я знаю. Поэтому и не буду его сжигать.

– Очень... хорошо.

Легат поднялся со своего места. Лицо его было белым от бешенства.

– Мы немедленно покидаем ваш замок, барон. Не думайте, впрочем, что таким образом вы спасёте этого еретика, потому что мы отправляемся в Монпелье. Надеюсь, что тамошний фогт лучше знает свои обязанности, чем вы и Роже. Что касается вас, то я отлучаю вас от Церкви и предаю анафеме, как человека, укрывшего в своих землях еретика и продолжающего защищать его. Данной мне властью я освобождаю всех ваших людей от данных ими обязательств и разрешаю от всех вассальных клятв...

– А он смелый, этот наш ломбардчик, – вполголоса сказал мне Ги де Эльбен. – Я бы на месте барона схватил бы его и посадил бы туда, где сейчас Иммануил сидит. И не выпускал бы до тех пор, пока не снимет отлучение.

Я пристально посмотрел на тамплиера.

– И вы позволили бы барону сделать это? Вы ведь должны охранять легата.

Ги с сожалением вздохнул:

– Не позволили бы. Но стражи-то у Родриго всё равно ведь больше!

...А легат и барон тем временем продолжали ругаться.

– Я поеду в Рим! – орал барон. – Посмотрим тогда, кто из нас прав!

– Езжайте куда хотите. А пока позвольте нам удалиться – хотелось бы побыстрее избавить землю от этого еретика...

– Дьявол! Тысяча дьяволов!!! Две тысячи дьяволов!!! Я вам его не отдам!

– Что значит: вы нам его не отдадите? – произнёс легат таким тоном, от которого температура вокруг понизилась сразу градусов на тридцать.

– А вот то и значит! Пусть он будет судим Божьим судом, как это исстари делалось! Я сам возьму меч. Посмотрим, осмелится ли выйти против меня кто-нибудь из этих ваших рыцарей!

– Извините, – вежливо, но твёрдо заметил легат. – Вы не можете быть его защитником. Вы были его судьёй.

– Но теперь-то я его судьёй не являюсь!

– Зато теперь вы отлучены от Церкви и, пока отлучение с вас не снято, в суде можете находиться только на одном месте – на месте подсудимого. С юридической точки зрения, барон, вы – пустое место.