Рыцарь - Страница 44

Луи попытался парировать, но не сумел. Я напрочь отрубил ему кисть и разнёс череп.

И в ту же секунду моё левое бедро взорвалось болью. Один из ублюдков подобрался сбоку и ткнул топором по тому самому месту, которое слишком хорошо помнило незабываемый штурм Эгиллема.

Нижним углом ткнул, намереваясь раздробить кость. Кольчуга ослабила удар, но ногу он мне всё-таки пропорол – потекла кровь. Дерьмо! Разбойник отскочил, но недостаточно проворно: я снёс ему полчерепа.

Ещё двое бандитов проявили похвальную осторожность – метнулись в разные стороны.

Шлюха опять пошла на таран. Я придержал Принца, чтобы он не прибил дуру. Из-за этого тот бандит, что помоложе, успел смыться. Зато другого я прижал к забору и зарубил.

В воздухе запела стрела. Я не успел ни вскинуть щит, ни отклониться. Меня снова спасла кольчуга.

Стрела пробила кожаную куртку, но застряла в железе. Воздух выбило из лёгких, в груди что-то хрустнуло. Я почувствовал, что стремительно слабею. Тёплая кровь струилась по ноге.

Достать лучника я не успел. Чёртова шлюха добилась-таки своего: воткнула вилы в круп моего коня. Принц буквально взбесился. Я не знаю, как сумел удержаться в седле. Перед глазами всё плыло, Принц брыкался и ржал. Я ждал стрелы – но стрелы не было. Зато поганая шлюха крутилась вокруг, выискивая возможность вогнать в меня вилы. Я чувствовал, что вот-вот вывалюсь из седла. И тогда она меня прикончит. Ирония судьбы – перебить почти всю банду знаменитого Луи из Каора, чтобы разбойничья подстилка проткнула меня крестьянскими вилами. Убью гадину!

Я попытался поднять меч... Рука не слушалась. Шлюха ощерилась. Она тоже знала, что я сейчас свалюсь. И тут кто-то набросился на неё сзади. Мелькнуло разорванное платье, голая спина и длинные волосы... Женщина. Похоже, та, которую собирались пытать...

И тут силы окончательно оставили меня. В глазах потемнело, сильнейший удар по голове – и наступил кромешный мрак.

Глава девятая

...С насильником Тибо управился быстро. Со спущенными штанами воевать трудно: манёвренность плохая. Тибо же, хотя и не обучался, в отличие от своего господина, с самого детства благородному воинскому искусству, знал и как топором орудовать, и как лошадью в бою управлять. Палестина научила. И четыре года странствий.

Раскроив голозадому череп, Тибо налетел на рутьера, привалившегося к забору. Ранен был рутьер и сидел тихо – вот и не заметил его сьер Андрэ в предрассветной полумгле. А Тибо – заметил. И ещё заметил Тибо в руках у раненого опасную игрушку – самострел.

Выстрелить рутьер успел, да только промазал. А затем Тибо и его прикончил. Оглянулся – и почувствовал, как сердце в желудок проваливается. Хотел крикнуть господину, уберечь его – да поздно. Проклятая баба ткнула Принца вилами и метнулась в сторону, уворачиваясь от копыт. Завертелся конь, и тут увидел Тибо, что его господин весь в крови. Еле в седле сидит – вот-вот наземь свалится.

«Чуть-чуть ещё продержитесь, мой господин, – подумал Тибо, – сейчас я вас выручу...»

Однако Праведника он направил не к шлюхе, а ко второму лучнику. Но тот всё же успел выстрелить. Попал. Рухнул наземь сьер Андрэ. Тут уж Тибо совсем рассердился. Обрушился сверху на лучника, как воздаянье Господне. Однако ж лучник схватился за топор и стал отбиваться. Да так ловко, что понял Тибо: не совладать ему с этим рутьером.

Но тут пришла нежданная помощь. Из крепкого дома, что рутьеры осаждали, высыпали люди. Впереди приземистый здоровяк с колом и сопляк лет двенадцати, зато с настоящим мечом, а с ними женщина, яростная, как фурия.

Мужик с ходу от другой девки шлюху оторвал и кол ей в живот воткнул. После все трое к Тибо на помощь поспешили. Вчетвером живо загнали рутьера в угол. Тот струсил. «Пощадите!» – закричал и оружие опустил и сам на колени бухнулся. Тут-то Тибо ему голову и снёс. Очень уж он был сердит на этого рутьера.

– Спасибо вам, господин рыцарь, – учтиво произнесла женщина. – Господь да благословит вас. Вы спасли нас от ужасной участи и потому благодарность наша...

– Благодарить потом будете, – перебил её Тибо. – И не рыцарь я никакой. Рыцарь – вон, во дворе лежит.

Сьеру Андрэ совсем худо было. Весь в крови, без чувств. Одно хорошо: стрела, что в голову ему попала, по счастью, краем прошла, только по кольчужному капюшону чиркнула.

Забинтовали сьеру Андрэ рану, на руки подняли и в дом понесли. Там ещё две женщины обнаружились. Захлопотали вокруг рыцаря, а Тибо столбом посреди дома стоял и думал: «А вдруг не выживет он? Тогда старый граф, как пить дать, убьёт! “Почему, скажет, Андрэ, сын мой младший, умер, а ты ещё жив до сих пор? Не я ли велел тебе о нём заботиться и беречь как зеницу ока? А? Молчишь?.. А пойдём-ка во дворик...” И собаками там затравит».

В бою Тибо смерти не особенно боялся (некогда её бояться), но от мыслей таких затрясся весь и во двор пошёл, чтобы на господина своего не смотреть.

Только не пустили его во двор. Мужик и мальчонка на двери засов обратно кладут. Не колом уже мужик вооружён – разжился у мертвецов, что во дворе валяются, и топором, и мечом, и копьём, и луком.

– Нельзя туда, – говорит здоровяк, – половина их где-то ещё ходят.

– Можно, – ответил ему Тибо и засов с двери снял, – тех мы ещё прежде в пекло спровадили.

Вышли они за дверь. По деревне пошарили. Народ, что ещё жив оставался, собрали. Положили-то люди Луи в основном мужиков, да и то не всех, а баб и детишек так и вовсе не тронули. Ну, почти. Не считая тех, что в нижней деревне сгорели.

Ещё троих рутьеров обнаружили. Одного убили, двое сумели удрать.